Молодые люди, окончившие университеты на территории бывшего СССР после того, как советские учебники заменили новыми, в основном подготовленными на гранты Фонда Сороса (правда, совсем не теми, по которым учатся их сверстники на Западе), а программы по "научному коммунизму" в одночасье превратились в курсы политологии, теряют способность критически мыслить. Это явление хорошо знакомо каждому украинскому преподавателю вуза, прошедшему стажировку в западных странах. Наше общество оказалось куда ближе к идеологическому тоталитаризму в начале 90-х годов на фоне всеобщего торжества якобы либеральных идей. Под влиянием новой господствующей идеологии, состоявшей из трех постулатов (главное - заработок: раньше было все плохо и неправильно; на Западе все есть, что там ни делается - правильно), многие вообще перестали мыслить. Отказ от критического мышления - лишь переходный этап к окончательному прекращению мыслительной деятельности.

И в самом деле, зачем нужна наука, а тем более общественная, в стране, которая хочет добиться процветания за счет разворовывания собственных промышленных мощностей и вывоза природных ресурсов! Недавно в Академии наук были выборы. Журналисты по случаю общались с академиком Семиноженко, который ко всему еще и возглавляет одну из немногих научных структур, ставших успешными в условиях рынка, - Институт монокристаллов. Владимир Семиноженко сказал, что государство зря чего-то ждет от ученых, это оно должна задавать вектор, определять свои потребности в тех или иных исследованиях.

Государственная же власть определяется и во многом формируется всюду, и у нас тоже, гуманитариями. А у них со знаниями - проблемы. Марксизм как метод познания социальных процессов был заменен мракобесием псевдоисториков или подстрочным переводом часто неадекватных нашим реалиям трудов современных классиков капитализма. К чему привела ликвидация марксизма в постсоветском образовании - этой неотъемлемой части гуманитарного образования в западных странах?

Одичавшая наука

Очень активно за искоренение марксистского влияния взялись в исторической науке. Победа была почти полная - если судить по уровню образования нынешних выпускников "элитарных" столичных университетов.

Заодно с теориями Маркса пришлось изъять из обучения все современные концепции, возникшие под его влиянием, так что сегодняшний студент-историк зачастую знает огромное количество фактов из средневекового быта, но не может логически объяснить простейшую взаимосвязь между общественными процессами.

В экономике информацию о "Капитале" и прочих "вредных" идеях свели к нескольким обзорным лекциям. Труднее всего пришлось социологам. Если полностью отменить Маркса, придется вообще прекратить изучение дисциплины и закрыть кафедру. Ведь и "буржуазные" концепции Макса Вебера и методология современных американских социологических школ так или иначе соотносятся с марксизмом (от него отталкиваются, с ним спорят).

Марксизм систематически искоренялся из системы образования, программ университетов, не говоря уже о школах. Эта кампания была организована в сущности так же, как и предыдущие, да и осуществлялась теми же людьми. Бывшие партийные идеологи, в одночасье переквалифицировавшиеся в профессиональных антикоммунистов (украинская специфика - антикоммунисты-русофобы), не способны были на серьезные теоретические дискуссии, тем более на новации. Потому любой вопрос решался просто: вычеркнуть неугодные теории из учебных программ, сдать книги в макулатуру. Легко догадаться, что борьба против марксизма закончилась таким же закономерным поражением, как некогда кампании против генетики и кибернетики. Поскольку марксизм является неотъемлемой частью современных общественных наук, его изъятие приводит к возникновению хаоса в голове. Это все равно, что вынуть из здания половину кирпичей. Сооружение может устоять, но находиться в нем опасно.

Наша песня хороша...

В конце 90-х ситуация начала меняться. Как бы горе-реформаторы ни относились к идеологическим воззрениям Маркса, полностью исключить их из интеллектуального обихода не удалось. Это вообще невозможно, так как без учения этого мыслителя в западной цивилизации нет экономической, социальной и политической науки. На наших студентов начали показывать пальцами. Автор помнит по собственному опыту, как готовился к семинарским занятиям по сравнительной политэкономии (в СССР она почему-то считалась скучным и ненужным предметом...) процесса реформ, читая обязательного Маркса на английском.

Марксистские теории мало-помалу стали возвращать в учебные курсы и политические программы. Но тут обнаружилось, что в стране, на протяжении большей части XX в. объявлявшей себя оплотом "марксизма-ленинизма", не так уж много людей, способных внятно объяснить, о чем идет речь... Возьмите программу любой нашей левой и даже ультралевой партии и увидите, что от марксизма там осталось весьма немного. Какой-то "коричневый" солидаризм, какой-то троцкизм, что угодно, но не научный метод.

Первая проблема, с которой сталкиваешься, когда начинаешь говорить в постсоветской стране о современном или классическом марксизме, - слушатели от 16 до 25 лет вообще не понимают, о чем идет речь. Можно сколько угодно рассуждать о различиях во взглядах Ленина, Грамши и Троцкого, но вопрос совершенно в другом: а что, собственно, юное поколение интеллектуалов знает о классическом марксизме вообще?

Предыдущему поколению обществоведов марксистская терминология была понятна с юности. Вбивали в голову некую готовую систему догм; то, что в Западной Европе называлось советским марксизмом, а в СССР, с легкой руки Зиновьева и Сталина, - марксизмом-ленинизмом. По крайней мере, имелось более-менее четкое представление о том, что такое классический марксизм. Оно, конечно, было подправлено в соответствии со взглядами Сталина и политическими задачами отечественного руководства. И совершенно неверно утверждать, будто в СССР все правильно понимали и досконально знали Маркса. Но хоть что-то знали непременно. Это было частью общей культуры. Как в нынешней студенческой Европе...

Изучив официальный курс, можно было пускаться в собственные исследования, с радостью обнаруживая: ага, вот тут они переврали, здесь о чем-то умолчали, а вот это место предпочитают не цитировать. Однако даже знаний, полученных от чтения избранных страниц, было достаточно, чтобы что-то понять.

Товарищи, идущие не в ногу

Другое дело, что такое поверхностное и искаженное знание во многих случаях хуже невежества (что, кстати, не преминуло сказаться на дискуссиях перестроечных лет). Когда людям развязали языки, они понесли такую чушь, что становилось страшно: неужели наша знаменитая система образования, которой мы так гордились, порождала таких интеллектуальных невежд? Черт с ними, с политикой и идеологией! Но ведь должны доктора и профессора уметь логически связывать свои мысли, не противореча самим себе на каждом шагу и не путая общеизвестные факты! И если тот или иной уважаемый ученый сделал научную карьеру на изучении и пропаганде марксистско-ленинских догм, а затем и политическую на их разоблачении, то почему он для начала не откажется от званий и должностей, полученных таким недостойным способом? Заголовки авторефератов будущих идеологов либерализма говорят сами за себя. Во всех как одной диссертации либо говорится о партийном руководстве какими-то процессами, или разоблачаются буржуазные фальсификации чего бы то ни было... Теперь вот о трипольской культуре и роли опришков в европейской интеграции...

Тем не менее, и в СССР находилось немало людей, которым доставало любопытства заглянуть не только на страницу, указанную в учебном пособии, но и на другие, не рекомендованные к чтению. Именно поэтому изрядная часть ранних диссидентских публикаций в СССР представляет собой критику власти за то, что она неправильно интерпретирует марксистское учение! По сути, большинство диссидентов - это левые, боровшиеся, как они считали, против предавшего заветы Маркса или Ильича режима, а вовсе не антикоммунисты! В конечном счете, у критиков системы и ее официальных идеологов было некое общее знание, общий контекст, общий набор понятий и терминов. Именно этот контекст был разрушен на протяжении 90-х годов. А вместе с ним и наше гуманитарное образование. В учебники в системном порядке внесли в лучшем случае иностранные фамилии, в худшем - третьестепенных по европейским меркам "опереточных" классиков шароварного национализма, хотя ни один из них до теоретика так и не дотянул.

Провал

Парадокс, но те немногие молодые люди в бывшем Советском Союзе, получившие сносное марксистское образование, учились на Западе, в Соединенных Штатах, где теорию Маркса по-прежнему преподают как одну из фундаментальных основ социологии.

В 1998 году, когда праздновалось 150-летие "Коммунистического манифеста", научные конгрессы проходили в Америке и Франции. Даже Всемирный банк умудрился вставить в один из своих докладов пространную цитату из Маркса, которого функционеры этого достопочтенного заведения изображали пророком глобализации. И весьма к месту - ведь именно Маркс разработал первую универсальную теорию, с него начинается экономическое обществоведение! В Нью-Йорке дискуссия о судьбе "Манифеста" пришлась на ночь празднования Хэллоуина. Когда шествие поравнялось с Union House, где проходила конференция, оттуда выпустили Призрак коммунизма, и он возглавил парад. Разумеется, с точки зрения правящих кругов на Западе во второй половине 90-х годов марксизм был уже не столь опасной академической теорией, изучение которой необходимо для общего культурного развития.

У нас и о Карле Поппере (филолог, логик, социолог, автор концепции критического рационализма, теории "трех миров" и др.), студенты знают мало или ничего. У нас и политология - это не наука, а предмет в расписании или учебник. На Западе это восприняли бы как наглость - как будто все споры завершены, наука уже не нужна! Из наших студентов бывшие "преподы" истмата, диамата и истории партии, ныне не менее догматично и скучно цитирующие с листа историков и политологов, которым посчастливилось бежать из Украины в лихолетье за границу, готовят полуобразованную массу.

Спрос на марксизм

В ноябре 1999-го тысячи демонстрантов вышли на улицы Сиэтла, чтобы сорвать форум Всемирной торговой организации. Ясное дело, что протестовали они вовсе не потому, что начитались Маркса, Ленина или Троцкого. Изрядная часть этих бойцов их книг не читали, а выступали потому, что видели, как устроено общество вокруг них, и оно им категорически не нравилось. Но раз появились те, кто задает вопросы, возникла потребность в работах, предлагающих ответы. На марксистскую литературу сегодня большой спрос.

В начале 2000-х годов происходит перелом и на постсоветском пространстве. Речь идет не только о том, что наше общество, столкнувшись с реальными результатами капиталистической реставрации и пресытившись либеральной идеологией, стало вновь леветь. Общий рост радикальных настроений наблюдался по всему миру, что выразилось в возникновении антиглобалистского движения на Западе, подъеме левых партий в Латинской Америке и т.д.

Общество стало более рациональным. А потому его уже не устраивает ни дешевая демагогия, ни легенды о масонском заговоре, добром дяде Сэме, ни интриги Запада против России, России против Украины, и пр. У нас, кстати, подобный бред, выдаваемый за науку, продается на каждом шагу, проходят "антисионистские" конгрессы и т.д. Но за пределами Украины люди обнаруживают, что одна и та же политика проводится в разных странах - в нашей ситуации нет ничего уникального. И ее последствия для трудящихся в Америке так же негативны, как и для большинства жителей бывшего СССР, проблема лишь в масштабах разрушений. То, что на богатом Западе оборачивается социальным "недомоганием", у нас превращается в катастрофу.

Возникает и насущная потребность в марксизме. Но теорию надо учить. А советские учебники безнадежно устарели. И дело не только в том, что они игнорировали достижения западноевропейской левой мысли, что в них не были отражены поиски латиноамериканских интеллектуалов. И даже не в том, что проблемы, связанные с информационными технологиями, по вполне понятным причинам не могут быть раскрыты в книгах, написанных за два десятилетия до того, как эти технологии стали массово применяться. Даже говоря о классическом марксизме, о работах Маркса, Ленина или Плеханова, эти учебники в лучшем случае дают лишь половину нужной информации. Наследие молодого Маркса и поиски его последних лет отодвинуты на задний план. Оппоненты Ленина лишены голоса, а сам он превращен в какую-то картонную куклу, изрекающую политические банальности. К величайшему счастью, в действительности Владимир Ильич был совершенно не таким.

Полностью искоренить способность людей критически мыслить не удалось не только с помощью репрессивного аппарата, но и куда более эффективными рыночными методами. Общество понемногу приходит в себя. Его коллективное сознание похоже на сознание человека, получившего сильный удар по голове, или после безудержной гулянки (впрочем, было и то и другое: одних били по голове, чтобы другие могли вволю погулять за их счет).

По мере того как приходит осознание того, в какой новой реальности мы очутились, возрастает и потребность критически проанализировать социальное, политическое и экономическое положение. А это значит, что марксизм сегодня необходим. Возвращается теория, а вместе с ней становятся вновь интересны и споры теоретиков.

Марксизм - это прежде всего теоретический инструмент, необходимый для понимания и критики капитализма. Но это еще и теория, подобно "экспорту демократии", другим "воинствующим" доктринам, - дающая ориентиры всем, кто готов с этой системой бороться, а также представление о том, каким может быть иное общество. Попытки социалистического преобразования, предпринятые в XX в., оказались, мягко говоря, не слишком успешны (как, впрочем, кровавы и трагичны были первые революционные попытки создания нового демократического строя в феодальной Европе).

Однако "стремление свергнуть капитализм" появляется у людей не из-за чтения Маркса и Ленина, а из-за повседневного столкновения с проблемами и противоречиями собственно капитализма. А потому пока есть капиталистическая система, пока общество построено на частной собственности, власти капитала и эксплуатации, будут и движения, выступающие против этого порядка, - за общественную собственность, солидарность и работу, основанную на кооперации. Нет слов, марксизм XIX в. не может давать ответы на вопросы, встающие в XXI в. В нем нет ни экологической теории, ни четкого анализа того, как функционировала капиталистическая миросистема, почему одни страны оказались частью центра, а другим досталась участь периферии. Но и для теории полтора столетия прошли недаром, процессы, происходящие на наших глазах, становятся предметом теоретического анализа "левых". Взгляните на прилавки. То, что сегодня лежит там - завтра будет отмечено в речах политических лидеров. Неудивительно, что украинцев отучают мыслить критически, ведь иначе они бы знали, что наша страна по инерции обгоняет только страны Африки (это из апрельских данных МВФ). А большая часть "красной" Латинской Америки давно ушла вперед...